Готово! Даже в срок уложился. 
Что же до остального содержания... не судите строго. 
СОН...
ИЛИ БРЕД?..
Сон. Покой. Тишина. Простор. Бескрайний простор. Облака, пронизанные светом. Лёгкая дымка, воздушные перистые пряди, рыхлые комья. Сияют приглушённой белизной, серебрятся синеватой тенью. Мягкий источник сияния теряется в облачных глубинах, рассеиваясь золотистыми, розовыми, багряными лучами. Загораются в облачной полумгле переливчатые кольца радуг. Робко золотеет дужка, наливается, ширится, наполняясь всеми цветами. Разворачивается полным кругом, горит в обрамлении облачной пены и золотых лучей. Неспешно прокатывается цветовая сила по обеим сторонам круга, зажигает другой его край. И плавно меркнет. Чтобы вспыхнуть в другом месте облачной дымки. Неспешно. Нет счёта времени. Нет верха, нет низа. Простор. Покой. Величие.
Нет ориентиров. Плывёт ли зелёная сфера сквозь облака? Плывут ли облака мимо неё? Замшелый камешек? Заросшая лесом гора? Медленно кружась, поворачивая к свету то один бок, то другой, увлекая призрачный шлейф облаков, невесомо парит планетка в пространстве. Дымка окутывает её собственным облачным покровом, придавая плотному и густому зелёному ковру голубоватый оттенок. Тёмно-зелёные, остренькие мшистые листочки. Кое-где между ними выбиваются цветы. Жёлтые, оранжевые, янтарные колокольчики узкими длинными чашами выступают из листвы, раскидываясь по краям выгнутыми лепестками. Тонкий, терпко-сладковатый аромат разносится среди облачной свежести. Тихий шуршащий шелест вплетается в тишину. Покой. Уют. Мягкость.
Движение. Колышется и вихрится облачная гладь. Неспешно и величаво проступают сквозь неё очертания. Полукруглый купол, голубоватой прозрачностью схожий с облаками, выплывает из их массы. Расширяется, распахивает в стороны волнистые края с ажурными перистыми веерами. И, снова сжавшись, медлительным взмахом толкает себя вперёд. Увлекая следом второй такой же купол-парус, растущий из центра, и длинные тонкие нити, широко раскинувшиеся в стороны. Третий парус, четвёртый, десятый – величавой вереницей-караваном, ловя ветерок и направляя себя ленивыми поочерёдными взмахами-волнами, парит существо в невесомости.
Парят рядом два гиганта – планета и левиафан, кружатся в танце друг около друга. Ленивая и сонная неспешность. Игра облаков над зелёным моховым ковром. Игра бликов и теней в воздушных парусах. Шире раскидывается шлейф нитей-усиков. Шире раскрываются венчики цветов. Прозрачные кончики мимоходом и украдкой ныряют в жёлтые чаши, не тревожа ни лепестка, ни травинки. Тихой радостью мерцают чуть заметные узоры на крыльях. Капли облачной влаги, оседающие на них, падают в мох. Тихой радостью искрится зелень в каплях росы. Забота. Взаимовыручка. Щедрость.
Смыкается облачный покров. Скрывается за ним сфера цветущего мха. Бело-голубая мгла окутывает всё, клубясь и переливаясь, изредка прошитая лучами, но скрадывающая последние ориентиры. Только танец полутеней. Только игра причудливых облачных форм. Таинство. Уют. Вихрятся туманные водовороты под взмахами невесомых парусов. Густо оседаетроса на них. Струится ручейками по бахромчатому оперению. И скрывается в нём, словно стекая в невидимый водосток. Редкие струйки, сорвавшись в невесомость, дробятся искрящимися брызгами, кружатся причудливыми фигурками, парят кружевной кисеёй. И снова подхватываются бдительно раскинутыми нитями или парусом следующего купола.
Вспышка. Размах. Торжественным занавесом расступаются облака, уступая место морю света. Необъятный облачный амфитеатр, медленно-медленно кружась, раскидывается на необозримую ширину. Сияет, озарённый заполнившими его простор лучами. Множество планеток так же неспешно парит в этих лучах, бросая круглые тени на клубящуюся стену облачного хоровода. Огромные и величавые, маленькие и юркие, ярко-зелёные, тёмные, рыжеватые и сизые в дымке собственных облаков. Идеально круглые, сплюснутые и кривобокие. Гордо плывущие поодиночке, кружащиеся стайками-хороводами, несущие над собой мелких собратьев-спутники, даже сросшиеся воедино.
Тут и там, вплетаясь в балет света и жизни, выплывают из туч небесные парусники. Плотные, как стопки тарелок, и длинные, словно живые ручьи, материализовавшиеся из тумана. Лениво парящие на широкополых куполах, или столь же неспешно направляющие себя крутящимися в воздухе нитями-винтами. Огромные, нескончаемыми вереницами десятков парусных чаш тянущиеся из сияющей белизны, и совсем маленькие медузки, шустро трепещущие тремя-четырьмя крылышками.
Но все, как один, сияют и искрятся в охватившем их море света. Каждый вспыхивает своим оттенком, своим прозрачным рисунком. Каждый бестелесно просвечивает насквозь, бросая на облака куда более зыбкую тень. И у каждого под искрящимися росой куполами просвечивают такие же прозрачные гроздья, причудливыми пузырящимися гирляндами колышущиеся среди раскинутых нитей.
А в самом центре феерического светопреставления полыхает и клубится сгусток тоже живого на вид огня. Не такой уж огромный и не такой уж ослепительный, озаряет мягким лучистым сиянием и планетки, и багряно-бело-голубой облачный амфитеатр, и величавых левиафанов, гружёными кораблями несущих влагу моховым цветникам. Пламенная дымка ореолом величия окутывает светило, ещё смягчая его лучи и добавляя таинства размытым очертаниям. Как и в облачно-лиственном хороводе, угадывается движение жизни и здесь. Тонкие и юркие сполохи стремительно мелькают в глубинах пламенного моря, то погружаясь в самое горнило солнца, то готовые выметнуться прочь. Жар. Сила. Энергия.
Стремительный рывок! Вылетает клубящаяся стайка из огненного марева на простор. Плотнее сжимается на холодном воздухе пламенеющим, сыплющим искрами клубком. Всё медленнее и неохотнее скользит дальше. Один за другим отстают зыбкие пламенные ручейки, чтобы нырнуть обратно.
Тень. Цель. Большой моховой шар. Пологие овраги на боках. Лазурно-синие бутоны закрытых колокольчиков, выжидающе полуутопленные в буровато-зелёный с подпалинами мох. Маленькие шарики-спутники плавно кружатся вокруг, тоже пестря редкими цветами. Будоражит листву жаром подлетевшая стайка. Наслаждавшийся щедрым сиянием моховой ковёр недовольно поджимает листочки, съёживается, расползаясь в стороны. Щелью раскрывается покров небесного тела. Камень? Почва? Лишь переплетённая и спрессованная масса отслуживших стеблей с листвой множеством слоёв уходит вглубь. Она-то и вызывает интерес. Резво бросается стайка к открывшейся прорехе. Поспешно выхватывает большой ком слоистого торфа.
Нет боли. Нет жестокости. Нет жадности. Необходимость. Понимание. Шустро клубясь вокруг, несут огненные змейки начинающую тлеть добычу в родное пламя. Расслабляется мохнатая поросль, расправляет листву, снова затягивая овражек. Раскрываются лазурные венчики навстречу приближающемуся с другой стороны, призрачно сияющему в лучах близкого светила паруснику. Сладковато-хмельной аромат разливается в воздухе.
Снова неспешно кружатся в танце два гиганта – планета и левиафан, среди таких же многочисленных танцоров. Щедрым дождём отдаёт парусник принесённую под крыльями росу. С неспешным достоинством гурмана собирает янтарные капли из лазурных бокалов. Мелкие сородичи, «невзначай запутавшиеся» в его пышном шлейфе, озорными детишками порхают вокруг, вместе с маленькими моховыми шариками превращая степенный балет в энергичный вальс.
Широкой дугой огибая светило, отдаляется от него компания, снова паря вдоль пламенеющего белизной и багрянцем облачного занавеса. Снова манит туманное море небесного странника.
Энергия. Целеустремлённость. Слаженные взмахи куполов упругими волнами прокатываются от носа до кормы живого корабля. Вихрятся водоворотами облачные кружева, тянутся вслед перистыми разводами, вспыхивают радугами в пробивающихся лучах, оседают росой на парусах. Слетает роса в невесомость хрустальной кисеёй, неинтересная более гиганту. Проплывает в стороне, влажно блестя, светло-зелёный шар, вместо мохового ковра раскинувший бесчисленные пышные веера и огненно-алые цветы, утопленные основанием в воде.
Запределье. Мягкость. Приглушённость. Свобода. Редеют эфемерные пряди. Отдаляется напоенное светом облачное море. Уступает место полумраку, пронизанному вдали отдельными перламутровыми штрихами. Позволяет увидеть всё своё необозримое величие со стороны.
Величественной галактикой раскинулся в бескрайней небесной синеве облачно-солнечный водоворот. Мягко мерцают вихристые поля. Гуще сияет середина. Тут и там проблёскивают разноцветными звёздами крохотные искорки цветов. Тут и там мелькают паруса и крылья небесных обитателей. Вдали, над самым сияющим центром, виднеется группа парящих лилий. Окутанные переливами светотени листья-диски с одной стороны озарены солнцем, с другой сами пламенеют пышными пунцовыми соцветиями. Крохотными мушками вьются вокруг них степенные левиафаны. Ещё дальше, мимо теряющегося в необозримой дали противоположного края галактики, струится, извиваясь, тонкая серебряная нить. Небесная река? Вереница ещё более причудливых созданий? Северное сияние? И вовсе в бесконечности, невидимые, а скорее угадываемые, мерцают другие галактики – подобные и непохожие…
А совсем рядом тёмным штрихом на синеве неба раскинулась неприветливая с виду туча. Нет в ней тяжёлых грозовых нагромождений – такой же лёгкий перламутровый росчерк, как многие вокруг. Но в его плотные непрозрачные глубины словно не проникает разлившийся повсюду небесный свет. Зато из этих же глубин будто просвечивают другие, неяркие, но колючие в своей малости огоньки.
Именно к этому сумрачному облаку лежит путь нескольких воздушных кораблей, тут и там вырвавшихся в такое же дальнее плавание. Всё дальше остаётся свет и тепло живой галактики. Всё расплывчатей и таинственней становятся её очертания. Всё холоднее делается вокруг. Один за другим отстают маленькие озорные спутники. Недоумённо кружатся вокруг других встречных «сорвиголов», и летят обратно к свету.
Мрак. Холод. Инеевые кристаллики вместо росы оседают на крыльях. Скрылся небесный свет. Лишь мерцают вверху искорки звёзд. Верх? Низ?.. Нет больше невесомости. Могучая сила тянет к себе, сковывает воздушную лёгкость. Куда-то туда, вниз, где оставшаяся позади туча уступила место необъятной, как галактика, тверди.
Сила. Энергия. Упорство. Незримыми во мраке ночи призраками парят покорители небес, не боясь гравитации, холода и неизвестности. Только зыбко мерцает в каждом живая энергия цвета индиго, прежде незаметная в море лучей. Собирается постепенно живым комочком на самом носу летучего корабля.
Малиново-красным разгорается небо на горизонте. Малиново-розовым вспыхивают прежде хмурые облака. Золотистой дымкой озаряется земля внизу. Густая зелень лесов, мерцающая гладь водоёмов. Сияющее разноцветными огнями ярче звёзд поселение.
То один, то другой призрачный странник, отважно поддавшись притяжению, скрываются в этой дымке. Снова теряется в свете огонёк души. Обретает очертания причудливой фигурки. Приключение. Интрига. Таинство запредельного. Красота родного мира. Покой. Тихая радость, разделённая с кем-то – слаще нектара космических цветов.
Устремляется вниз живой огонёк. Устремляется вверх небесный парусник. Всё ещё озаряемый светом этой тихой радости маленького пассажира, взирает на красоту земли, на счастливое пробуждение где-то там, внизу.
- Бабушка, я опять летал во сне!
Я-то думал, произведение хоть и изобилует описаниями, но всё же демонстрирует события.