Исповедь пациента психушки. Не знаю, насколько правда, но интересно. Вообще интересно, что же у психов такое в голове творится, и эта история немного приоткрывает завесу.
Копирую.
История, которую я вам расскажу, очень личная. Бывают истории, которые могут произойти абсолютно с каждым из нас. О них говорить легко и приятно, ведь любой вспомнит что-то подобное из своей жизни, добавит в неё своих подробностей, и в итоге уже будет непонятно, кто рассказчик, а кто слушатель. То, что расскажу сейчас я, совершенно из другой категории. О таких вещах обычно молчат. Но только не сейчас. Мне просто необходимо изложить те странные события, которые произошли со мной.
Всё началось с визита моего старого приятеля. Он живёт в другом городе, а тогда приехал сюда по делам и проведать меня заодно. Как говорится, убить двух зайцев одним ударом. Я живу в самом обычном районе города. Снимаю квартиру недалеко от центра. Квартира небольшая, в старом доме, однокомнатная с кухней и санузлом. Не шик, но мне хватает. Знаете, ни к чему холостяку жить в огромных хоромах.
Я не зря немного отвлёкся на квартиру и сделал акцент, что она небольшая, тем самым хочу подчеркнуть, что я не мог разместить у себя своего друга (на одном диване спать вдвоём тесновато). Он, ясное дело, был этим несколько огорчён, хотя и понимал, что моя квартира действительно не предназначена для временной обители человеку из другого города с двумя огромными чемоданами и походным ранцем на спине. Мы тогда посидели у меня до позднего вечера, выпили немного коньяка, вспомнили институт, а после он отправился в гостиницу, попросив только, чтобы я оставил у себя этот его ранец. Конечно, я не мог ему отказать в столь малой услуге. На вопрос, почему он не берёт его с собой, мой приятель ответил, что там нет ничего важного, а он ездит с ним во все командировки по привычке. Я помнил, что он ещё в институте таскал его с собой, когда мы ходили в походы с секцией по туризму.
Одним словом, я не стал возражать. Мы попрощались, он вызвал такси, обещал звонить и забегать ко мне, если будет не очень много работы (он работал в железнодорожной компании и сейчас приехал договаривать о совместном проекте с местной фирмой по выпуску вагонов-цистерн), я, в свою очередь, обещал заглянуть к нему в гостиничный номер, когда отработаю две ночные смены. Он ушёл, а я лёг спать. Всё же, немного выпили, а назавтра нужно было идти в смену. Придёшь уставшим, неотдохнувшим, пиши пропало: не сможешь отсидеть за компьютером и пол ночи. Уснёшь, и проворонишь какое-нибудь возгорание. В итоге: сгорит весь завод. Я работаю оператором на нефтедобывающем.
Как назло, мне спалось неспокойно. Я три раза просыпался, ходил пить, было очень душно, хотя на улице уже был октябрь, то и дело шёл дождь, квартира отапливалась, но жарко не было. И всё же, я бегал пить три раза за ночь не от того, что вечером употреблял коньяк, а от того, что было душно, я жутко вспотел, и вообще: спать было почти невозможно. В довесок ко всему, у меня начала болеть голова. Тогда я решил выпить валерьянки. Попытался встать с кровати в четвёртый раз, и не встал… Да, у меня просто не получилось. Я был словно прикован к ней. Такое бывает при сильном ослаблении организма во время гриппа, сильной простуды или ОРВи. Но я могу поклясться, что у меня не было ничего такого. Работа на скважине здорово закаляет. Пусть я не бурильщик, но мне приходилось в зимнюю стужу на протяжении трёх часов следить за перекачкой нефти, стоя на холоде. Словом, я уже давно забыл, что такое простуда. Но встать я не мог. Ноги были ватные, туловище меня не слушалось, а главное: голова просто раскалывалась. Я ещё больше начал потеть и задыхаться. Подушка насквозь промокла. Я не понимал, что вообще происходит. Сначала я грешил на коньяк. Но позвольте, это ж как нужно надраться, чтобы тело отказывалось тебя слушаться? А мы выпили то всего по три рюмки. Нет, тут что-то другое. Тогда я решил просто лежать и смотреть в потолок. Однако потолка в комнате не оказалось. Когда я взглянул наверх, то увидел какие-то мелькающие огни на чёрном фоне, огромной мрачной бездне. Я начал думать, что в коньяк подмешали каких-то галлюциногенов, хотел позвонить другу, но вспомнил, что не могу встать с кровати, а сотовый, как нарочно, остался в куртке в коридоре, домашний не работал, одним словом, я остался один на один с огоньками, которые как-то меланхолично летали у меня над головой, отчего она просто взрывалась от боли. Не знаю, до каких пор продолжалось это безумие, так как в один момент всё разом померкло, и я погрузился в беспамятство.
Сколько я провалялся в подобном состоянии, сказать сложно. Но весь следующий день, это совершенно точно. Когда я, наконец, проснулся (или очнулся, не знаю, как правильнее), то был уже вечер. Сначала я обрадовался: голова не болела, чувствовал я себя распрекрасно, но когда я вытащил из кармана сумки свой сотовый, то чуть не присел на месте: 12 пропущенных вызовов от абонента «Начальник Сергей Петрович». Последний вызов: вчера в 23:27.
- Но вчера у меня был выходной, я прекрасно помнил, что мне никто не звонил, кроме приятеля, - подумал я. Однако когда я взглянул на дату, мне сделалось дурно: на календаре значилось, что сегодня 13 октября, то есть вчера было 12, я должен был работать в ночь, но я не работал, а спал. Стало быть, весь этот кошмар произошёл со мной в ночь с 11 на 12, а теперь уже 13! Меня же уволят! Ну кто поверит такому бреду про огоньки, непослушное тело, больную голову и сон на полтора дня?
Я посчитал, что нужно непременно съездить на работу, встретиться с Сергеем Петровичем с глазу на глаз и всё объяснить. Сказать, что приехал товарищ, давно не виделись, всё в таком роде. Короче говоря, сослаться на то, что маленько перебрали, ни в коем случае не упоминать про огоньки и всё остальное, а то сочтёт за сумасшедшего и слушать не станет. А про пьянку поверит. Непременно! Сам же мужик, любит хорошенько посидеть в компании. Понять должен. Ну, пожурит, ну лишит выходных следующих. Ну, и чёрт с ним. Зато останусь на работе.
С такими мыслями я подошёл к холодильнику, открыл дверцу и с ужа-сом обнаружил, что холодильник пустой. Я закрыл дверцу, снова открыл: всё то же. Тогда мне стало уже действительно не по себе. То есть до этого момента, я просто был в некотором замешательстве. Даже то, что я проспал весь день, объяснить можно. Трудно, но можно. Можно сослаться на дурной сон, если задуматься над этими проклятыми огоньками. Ведь я не могу дать гарантии, что не спал. Это мне казалось, что всё происходит в реальности. А на деле могло быть иначе. Но пустой холодильник… Вот это объяснить уже даже при желании невозможно. Если день назад я сходил в магазин, сделал закупки на неделю, мы с приятелем съели всего-то ничего, а потом я весь день (а точнее, почти два) проспал, куда, скажите на милость, пропала еда? Вся!
Я набрал друга…
- Абонент временно недоступен, - прогундел голос в трубку. Я начал злиться. Это нормальная реакция на страх. Страх вообще движет всем. Когда тебе страшно, мозг начинает работать качественнее, быстрее, лучше. Я вышел на лоджию покурить, хотя не курю. Но, почему-то, форточка была открыта, а рядом лежали сигареты. Само по себе то, что я вышел покурить, должно было меня заставить призадуматься, а уж наличие сигарет в доме, где живёт некурящий холостяк, вообще несколько странновато. Но я, почему-то, не обратил на это внимания. Я закурил. В голове вертелись эти чёртовы огоньки, пустой холодильник и ранец моего друга. Мысли мешались. Я бросил окурок в окно и пошёл в комнату. Ранец стоял в углу. Всё нормально. Я кинул его туда сам. Совершенно ничего не изменилось. Кроме одного. Приятель сказал, что не возит в нём ничего нужного, я и сам заметил, что он был наполовину пустой, когда висел у него на спине. Теперь же он почти рвался от того, что был чем-то забит. Я расстегнул молнию на нём, и оттуда повалились пустые банки консерв, упаковки и бутылки, которые ещё позавчера были полны едой, купленной мною в магазине. Я отпрянул от ранца. Страх ещё больше наполнил мой разум.
- Как? Каким образом это вообще возможно? Так, ранец стоит в углу моей комнаты, - рассуждал я, нарезая круги по комнате, - он не живое существо, а всего-навсего сумка. Из холодильника исчезал вся еда. Обёртки и пустые банки, в которых она была, находятся теперь здесь. Ранец не может открыть холодильник самостоятельно! Значит, в доме кто-то есть. Но кто? Вор? Зачем ему заниматься подобной ерундой? Неважно! Нужно узнать, кто в доме. Квартира маленькая. Особо не попрячешься.
Я заглянул под диван: никого. Открыл шкаф с одеждой: пусто. Кинул взгляд на антресоль с книгами: тщетно. Забежал в ванную: тот же результат. Перерыл все ящики на кухне: кроме столовых приборов, старых леденцов, картошки, муки, соли и сахара, ничего.
Я вернулся в ванную: решил умыться. Включил воду, намазал зубную пасту на щётку, начал чистить зубы. Сполоснул лицо, глянул в зеркало: о ужас! Всё лицо красное, на зубах кровь, как будто у меня больные дёсны. Я посмотрел на кран, из него хлыстала красная жидкость, кровь. Я выронил щётку из рук… Опять заболела голова. Я сел, обхватив её руками, на кафельном полу. Кровь всё текла. Текла из крана, текла из пола, я чувствовал её на губах. Наконец, я пересилил боль. Поднялся на ноги. Всё прекратилось. Кран был закрыт не до конца, потому из него капала вода, никакой крови… Я стою с ошалелым видом смотрю на себя в зеркало, во рту у меня зубная щётка. Умывшись, я вышел на кухню. Пахло куревом. Я забыл закрыть дверь на лоджию, запах табачного дыма с потоками ветра попал в кухню. Нужно хоть чем-то перекусить. Вспомнились леденцы. Жарить картошку некогда. Нужно поскорее встретиться с начальником. А леденцы в самый раз. Закинул в рот и пошёл.
Зазвонил сотовый.
- Дай бог, чтобы всё обошлось, - думал я, но звонил не Сергей Петрович, звонил мой друг.
- Доброе утро! – весело проговорил он.
- Слушай, - без приветствия начал я, - у меня какая-то чертовщина тво-рится!
- Какая такая чертовщина?
- Вся еда пропала! Кровь идёт отовсюду.
- Травму что ли получил на работе? – мой друг явно не понимал, о чём я.
- Нет, причём тут работа? – нетерпеливо бросил я.
- А что тогда?
- Понимаешь, из крана течёт кровь… и…
- Слушай, - перебил он меня, - у меня баланс не резиновый. Я тебе звоню сказать, чтобы ты заскакивал ко мне после работы завтра с утра. Отоспишься, а потом сходим в ресторанчик! А ты шутки шутишь!
- Это серьёзно! – я начинал нервничать снова…
- Так ладно, я оценил юмор! – рассмеялся приятель, - ну так придёшь?
- Что… - я был сбит с толку абсолютно, - а, да, спасибо…
- Ты не выспался что ли?
- Немного, - соврал я.
- Время ещё есть, поспи! А утром завтра жду тебя!
Я хотел было сказать ему что-то ещё, но мой друг повесил трубку, и теперь в слышались одни гудки.
Мне вдруг захотелось кричать. Кричать сильно и долго от того, что мой друг не воспринял мои проблемы всерьёз. Ему кажется, что я шучу… Злость переполняла меня. Я зашёл в комнату, сел на диван. Ну как же так? Что происходит?
Мои скорбные мысли были прерваны ещё одним событием: прямо перед моим носом упала с потолка люстра и разлетелась вдребезги. В голову полезли всякие мерзкие мысли о полтергейстах, духах и прочей нечисти. Я когда-то читал про это, смотрел фильмы, но как-то не верил. А теперь…
Я начал молиться… Несмотря на то, что я не знал молитв, был, откровенно говоря, неверующим, мне пришлось бормотать какие-то слова, обращённые к богу.
У меня тряслись руки, я был застигнут врасплох неведомыми силами у себя же дома. Они пугают меня, они изводят меня, чёрт побери. Кто мне поможет, когда даже приятель считает, что это всё мой розыгрыш? Кто, кроме бога?
Но через мгновение я понял, даже ему не под силу что-то сделать или он просто не хочет… Дело в том, что стоящий в углу ранец начал сам собой расстёгиваться, потом застёгиваться. Сначала медленно, затем всё быстрее. Звук, бегающего замка молнии разносился по комнате, словно гром. Я начал плакать от боли в голове, которая вновь ко мне вернулась. Я упал на диван, уткнулся в подушку и начал грызть её зубами. Не знаю, зачем… Мне казалось, что так я избавлюсь от противного звука ранца, от боли в голове и всех этих кошмаров.
Естественно, это были лживые надежды. Я провалялся в полузабытье несколько часов. То и дело я вскрикивал, дёргал руками и ногами. Я проделал дырку в подушке, и из неё мне в рот начали попадать перья, которые я брезгливо выплёвывал. Казалось, что всё в этом доме ожило. Знаете, как будто мёртвое становится вдруг живым. Отвратительное ощущение. Голова болела, но меньше, чем прежде, ранец прекратил свои расстёгивания и застёгивания, у него сломался замок, мне стало немного спокойнее. Понятное дело, ни о какой встрече с начальником я уже не помышлял. Даже не так, я забыл об этом. Забыл. Что существует что-то ещё, кроме происходящего в моей маленькой квартире. Мне начало казаться, что я теперь вообще сам по себе… Наедине со своими кошмарами. Когда человеку страшно и одиноко, он включает радио или телевизор. В моём случае, спасение виделось в последнем. Трансляция была ужасная. Лишь на одном канале были различимы звук и изображение. Показывали какое-то собрание не то политиков, не то знаме-нитостей. Выступал мужчина, который рассказывал о том, как тяжело заточить медицинский скальпель, не поранившись. Все внимательно слушали его галиматью. И вот он задирает рукав своего пиджака, и оказывается, что его рука вся в порезах и шрамах. Он вынимает скальпель из кармана и начинает им размахивать у самого носа ведущего. Отчего-то все в зале безудержно хохочут, в том числе и ведущий, а мужчина со скальпелем отрезает у него ухо и выкидывает его куда-то в сторону, чем вызывает ещё больший смех у сидящих в зале. Я же нахожусь в полнейшем шоке. Такое показывать по центральному каналу! Куда смотрят власти? Я пытаюсь выключить телевизор, но не тут то было: он не выключается. Мужчина теперь тычет скальпелем в камеру и выкрикивает моё имя, рядом с ним ведущий, с хлыщущей из раны на месте отрезанного уха кровью ржёт как ненормальный. От всего этого я хватаю телевизор и выкидываю его в окно. Перевожу дыхание… Пот ручьями стекает с меня, я подхожу к зеркалу, что на дверце шкафа с одеждой и понимаю, что моего отражения в нём нет… Вместо этого я вижу за спиной у себя моего двойника, который показывает мне серую грязную петлю из какой-то длинной холщёвой верёвки, свешанную с того места, где висела люстра. Он накидывает её себе на шею, залезает на подоконник и с улыбкой пры-гает вниз. Я как ошпаренный отскакиваю от зеркала, беру лежащий на полу гантель, и разбиваю им зеркало. Моё дыхание похоже на собачье, я чувствую, как от его частоты у меня течёт слюна, какие-то хрипы вырываются из горла. Я в панике, я не могу ничего… Я ползу к домашнему телефону, снимаю трубку, вспоминаю, что он давно сломался, но мне говорят на том конце каким-то гнусавым голосом:
- Ты умрёшь!
- Нет! – кричу я что есть мочи,
- Да-да-да-да-да! – хохочет трубка
- Нееееет!
- Тогда убей его! – советует противный голос.
- Кого? – спрашиваю я шёпотом.
- Ты знаешь, - отвечают мне, - ты всё знаешь сам, - и снова этот ужасный смех. А потом гудки. То длинные, то короткие…
- Азбука Морзе, - понимаю я. В кружке по туризму мы её изучали. Я вспоминаю. Перевожу…
- Убей, убей, убей его… - вот что означают эти гудки…
И тогда всё становится на свои места. Кошмары-галлюцинации-провалы в памяти-исчезнувшая еда-ранец-приятель. Цепочка выстраивается сама собой. Как же я раньше не догадался? Это всё он… Он оставил свой чёртов ранец у меня. Он хотел, чтобы я сошёл с ума, покончил с собой. Но зачем? Неважно! Я бегу в кухню, хватаю нож, затем в комнату, чтобы взять ранец… и тут раздаётся звонок в дверь…
Я знаю, кто там! Это он! Пришёл, чтобы проверить, покончил я с собой или ещё нет!
Я подхожу к двери, пряча нож за спиной, поворачиваю ключ. Мой друг взволнован.
- Почему ты не отвечаешь? – с порога пыхтит он, - Ты звонил мне с утра, а теперь уже вечер. Я не могу дозвониться до тебя.
- А ты будто не знаешь, - с дикой улыбкой отвечаю я.
- Что с тобой, ты весь мокрый, - удивляется он.
- Это всё ты, - шепчу я, готовясь к удару.
- Я?
Это было последнее его слово, в следующий миг я всаживаю ему нож в шею. Лезвие проходит насквозь, кровь (теперь уже настоящая) начинает хлыстать из перерезанных вен и артерий во все стороны, заливая меня, стены, пол. Я захлопываю дверь, закрываюсь на замок, иду спокойным шагом на лоджию, чтобы взять топор. Теперь я избавился от всего. В этом я уверен. Голова больше не болит, никаких огоньков не мерещится. Я беру топор, возвращаюсь в коридор, где лежит труп моего бывшего приятеля. Кровь уже просто струится из раны, я вынимаю нож. Проверяю топор: вроде бы заточен нормально, я как заправский дровосек принимаю подходящую стойку, вскидываю топор над головой, держа его двумя руками за рукоять и несколькими ударами отсекаю ему голову. Труп я заворачиваю в ткань (я её покупал для того, чтобы сшить себе что-то, не помню; весьма кстати пришлось), голову кладу в ранец и застёгиваю на замок. Теперь нужно выкинуть труп на свалку за домом, чтобы никто не узнал. Для этого нужно дождаться ночи. Ранец я повешу на ветку дерева, которая выходит на мою лоджию. Я сажусь к стене, весь измазанный кровью, перевожу дыхание, уже наверное в десятый раз за сегодня, и начинаю смеяться… Дико и безумно, как те люди в телевизоре, как голос в трубке. Я победил зло… Да, я победил его… Здесь мои воспоминания обрываются…
P.S. После этого происшествия, меня в скором времени забрали в отделение полиции. Кто-то из соседей видел, как я бью ножом в шею моего приятеля. После нескольких допросов меня признали невменяемым и определили в психиатрическую лечебницу за городом. Ныне я обретаюсь в этом довольно тихом месте. С того времени мне больше не чудятся огоньки, ранец, наверное, так и висит на дереве у дома вместе с головой друга. Одним словом, этот кошмар не имел продолжения, однако иногда я просыпаюсь в холодном поту и вновь вспоминаю какую-то новую деталь этой истории, отчего становится снова страшно; в таких случаях я всегда иду курить.
В том виде, в котором я представил вам свою историю сейчас, она была не всегда… Мне тяжело восстановить какие-то подробности ещё… Очень долго я по крупицам собирал всё то, что рассказал сейчас, но не могу быть абсолютно уверен в том, что именно так всё выглядело… Может, со временем я вспомню ещё какие бы то ни было детали моего сумасшествия, когда в очередной раз проснусь от ночного кошмара, тогда я обязательно изложу их на бумаге, а пока… Пока я так и продолжаю жить с этим кошмаром где-то в глубинах своего сознания… До тех пор, пока я не вспомню всего, я не избавлюсь от него окончательно…
