Это лето я снова провожу у бабушки на деревне. Конечно, это не совсем деревня, а посёлок, официально считающийся частью города, где скромные частные домики соседствуют с шикарными коттеджами. В одних дворах копают картошку, в других – загорают на шезлонгах. В некоторых даже можно увидеть гусей, индюков, коз или даже овец, но это всё скорее в порядке исключения. Вот у моей бабушки даже кур нет. Старый покосившийся курятник теперь служит складом садовых инструментов. Зато в саду произрастают две большие высокие раскидистые черешни, и одна шелковица, на которых уже наливаются ягоды. Дальний край сада занимает сплошной кустарник из живописно соседствующих вишен, бузины, смородины и плетущихся по их стволам кабачков. А ближе к двору пышно разрослись пионы, радуя взор и нюх своими огромными нежно-розовыми цветами. Только сейчас меня интересует не это великолепие, а скромные на вид, хотя тоже довольно пышные, кусты папоротника вдоль забора. Потому что на дворе начало июля, и близится заветный таинственный праздник Ивана Купала…
Хоть и не полагается мне уже верить в такие вещи, но любопытство всё же подзуживает. Поэтому заветную волшебную ночь я намереваюсь провести в засаде, наблюдая за папоротниками. В уме уже давно рассмотрены все варианты развития картины. До полуночи я досижу легко, не уснув. Только, скорее всего ничего не произойдёт, и я отправлюсь ночевать в дом с чувством лёгкого разочарования. Такой сюжет мне подсказывает логика… Но какая-то частичка души всё-таки втайне надеется, что древнее спороносное растение всё-таки порадует, если не волшебным огненным цветком, то хоть каким-нибудь небольшим сюрпризом. И на сей счёт припасён другой сюжет: мне не нужен цветок папоротника. Я не собираюсь его срывать – пускай себе цветёт! Я просто хочу увидеть чудо…
А вот самая не поддающаяся планированию часть остаётся под вопросом. Страх. Увижу я что-нибудь, или нет, но сидеть пол-ночи в тёмном дворе, пусть даже у родной бабушки, мне будет, скажем так, неуютно. Вздрагивать от каждого шороха, убеждая себя, что это «просто кошка» - не лучший сценарий действий для охотника за чудесами. Но как же побороть этот страх темноты?
Поэтому теперь, заняв заранее подготовленную позицию среди раскидистых пионов, откуда видны все до единого папоротники и не виден тёмный сад, я отгоняю боязнь размышлениями. Почему вообще мы так боимся темноты? Ведь прекрасно знаем, что в ней вряд ли можно нарваться на того, кого днём не встретишь. Но всё равно продолжаем населять ночной мрак неведомыми чудовищами…
Неведомыми… Вот чего мы боимся на самом деле. Неведомого. Того, чего не понимаем, или хотя бы не можем разглядеть. Тьма сужает наш кругозор, и потому так пугает.
То же самое касается кладбищ. Все эти страшилки о восставших мертвецах – лишь попытка оформить ту боязнь, что навевает нам таинство соприкосновения мира живых с миром загробным. А наши предки, помнится, кладбищ не боялись. В память о покойных устраивали не грустные оплакивания, а весёлые праздники с музыкой и угощениями. Чтобы духи прадедушек и прабабушек тоже порадовались за внуков, и тоже «подкрепились» позитивной энергетикой. И в их незримом присутствии люди тогда чувствовали себя так же спокойно и уютно, как и в компании живых дедушек и бабушек. Традиция же поминать угощением сохранилась до сих пор.
А уж про «нечисть лесную» вообще молчу… Позади, в тёмном саду, что-то отчётливо хрустнуло! По-моему, как раз под кустом смородины, где, в лучших традициях, мною оставлено блюдечко с молоком и кусочек хлеба. Одно из трёх… Делаю глубокий вдох и выдох. Не буду ничем это объяснять. Кто бы из ночных обитателей ни прельстился моим угощением – на здоровье. Для того и оставлено. Взамен вспоминаю очередь в маленьком местном продуктовом магазинчике. Да уж, вот тебе и «сельская местность», где молоко и хлеб – привозные! Уж простите, братцы наши…старшие. Вы наверняка ещё помните те времена, когда караваи пекли в печах каждого дома, а коров доили по утрам. А мы вот, чем богаты, тем и рады…
Что-то снова хрустнуло. Тише, но ближе. А вот не испугаюсь! Вот из принципа, возьму и не испугаюсь… За что вас бояться? Да, вы таинственные и неведомые, но если уж мы испокон веков живём бок-о-бок, и вполне мирно живём, то бояться мне нечего. Лучше снова сосредоточусь на цели моего «ночного дежурства». На папоротниках.
Большие разлапистые листья таинственно темнеют в отсветах фонарей с улицы. Тень под ними кажется вовсе непроглядной, и оттуда на меня как будто тоже кто-то смотрит. Да уж, в представлении людей, не знакомых с эволюцией растительного мира кустик папоротника должен цвести на манер лилии. Но он не цветёт! Значит, цветок его увидеть не так просто… Интересно, знали ли наши предки, сложившие такую красивую легенду, об истинной тайне папоротника? Ведь они были не настолько дикие и глупые, как мы привыкли считать. И уж в чём, в чём, а в травах знали толк… Но легенда есть. И по этой самой легенде, чудо-цвет нужно искать не в саду, а в самой жуткой непролазной чаще. А какая разница растению, пусть даже волшебному, где оно растёт? Да мне, в общем-то, и здесь страшновато. А если, опять же, согласно преданию, меня сейчас пугать начнут…
Решительно поднимаюсь из своего укрытия. Ух-х, всё тело затекло от долгого сидения, да и дремота, неохотно отступившая, только теперь почему-то стала заметна. Ещё чуть-чуть, и она бы меня сморила на месте. Разминаюсь, снова делаю глубокий вдох и смотрю на часы. Ого! Половина второго ночи! А мне казалось, что в бездеятельном ожидании время должно тянуться медленно. Выходит, не таким бездеятельным оно было. Сколько умных размышлений подарило… С улыбкой оборачиваюсь в сторону тёмного сада.
- Храните свои тайны, хранители тайн. Всё понимаю – городским людям вроде меня их знать ни к чему. Но за то, что посидели со мной и мудрыми мыслями поделились – спасибо!
В темноте под кустом смородины снова что-то тихо шелестит. Но почему-то меня это уже совершенно не пугает. Снова улыбаюсь и, помахав рукой, направляюсь в дом. По пути глажу лист папоротника. Останавливаюсь на крыльце, любуясь звёздами. Вдыхаю ароматы трав и цветов. Отчего-то чудится свежий речной запах, хотя водоёмов поблизости нет. Как же ты хороша, волшебная ночь…
А наутро, то есть в начале одиннадцатого, меня будит ласковый голос бабушки:
- Ну что, соня, вставать думаешь? Кто-то хотел сегодня на речку сходить.
- Обязательно… - сладко потягиваюсь. – На Ивана Купала обязательно надо искупаться…
- А я уж думала, и не вспомнишь, - чуть удивлённо улыбается бабушка, направляясь в кухню.
Ещё какое-то время предаюсь блаженной полудрёме, после чего всё-таки поднимаюсь.
- А может и за цветом папоротника была охота пройтись? – не отрываясь от печки, заговорщицки подмигивает она.
- А зачем? – улыбаюсь в ответ. – Посмотреть на такое чудо, конечно, хотелось бы. Да разве оно мне, городской душе, явится?
- А может и явится, - тем же тоном продолжает бабушка. – Вон, глянь-ка на полочке.
Следуя кивку, подхожу к настенной полочке с приправами, и на глаза бросается лежащий с краю кружок плотного желтоватого картона размером с крупную монетку, «заламинированный» сверху слоем скотча. И под ним, на манер лепестков, разложены по кругу пять маленьких сушёных листочков, похожих на кривобокие зеленоватые чешуйки…
- Знаешь, что это?
Замираю на месте… Конечно, знаю! Уроки ботаники ещё не стёрлись из памяти. Папоротник размножается спорами. Но из спор вырастают не сразу кустики, а вот такие «заростки», играющие роль… цветков с «пестиками» и «тычинками»! Только вместо пчёл или ветра им нужна вода или хотя бы сырость.
И неважно, что с точки зрения той же ботаники это совсем не цветы. Что растут они не на кусте, а отдельно. А важно то, что хранители тайн всё-таки решили поделиться одной из них. И то, что мне хватило ума её понять. На Ивана Купала мне всё-таки подарили цветок папортника.