Тем временем, минута встречи с узником, которого ученик придворного живописца продолжал бояться, приближалась. Вместе с комендантом и двумя кирасирами юноша поднялся по широкой лестнице на следующий этаж и остановился возле запертой двери, возле которой дежурили ещё двое вооружённых людей. Присутствие охраны помогло Джулиано немного успокоиться. "Ничего этот Дракула мне не сделает, - подумал флорентиец. - Ведь меня будут защищать четверо, да ещё кастелян. Если что - они своего узника всегда усмирят".
 
   Дверь была заперта не только на замок, но и на железную задвижку. Задвижка открывалась туго и, когда один из охранников дёрнул её, громко взвизгнула. Затем комендант взял ключ из связки, которую носил на поясе, вставил ключ в замочную скважину, повернул. Дверь отворилась с лёгким скрипом, и флорентиец увидел часть комнаты - белую оштукатуренную стену и толстые доски пола.
 
   - Добрый день, Ваша Светлость, - произнёс комендант, шагая через порог, а Джулиано, оглядев кирасиров и догадавшись, что они вежливо пропускают гостя вперёд, тоже ступил на опасную территорию.
 
   Комната, где содержали Дракулу, оказалась такой же большой, как и нижние, и в ней было не намного светлее, поэтому в первые мгновения юный флорентиец вертел головой, тщетно пытаясь увидеть узника. Камин, кровать под балдахином, стол, возле которого стояло резное кресло, и несколько ковров на полу - вот всё, на что наткнулся взгляд.
 
   Лишь присмотревшись, ученик придворного живописца обнаружил у ближнего окна тёмную фигуру. Окно было очень большим - в полтора человеческих роста - но из-за цветных витражей давало не так много света, как могло бы. В левой половине, где раму кто-то открыл, виднелось яркое голубое небо, которое своим сиянием слепило глаза, а на фоне другой половины среди причудливых тёмных загогулин и цветных пятен витража не сразу удавалось различить голову с длинными волосами, спускавшимися на плечи, и сутулую спину.
 
   Его Светлость сидел на каменной скамеечке - такой, которые в богатых домах и замках принято пристраивать под окнами - и, наверное, любовался окрестностями. Когда Джулиано только заметил его, Дракула смотрел в сторону неожиданных гостей, но затем повернулся к открытой половине окна, невольно показав свой профиль - высокий лоб, прямой нос и острый подбородок. Эти черты вместе с сутулой спиной неуловимым образом делали узника похожим на нахохлившуюся птицу.
 
   - У меня есть новость, - произнёс комендант, призывая узника быть внимательным к посетителям. - Его Величество Матьяш вспомнил о Вашей Светлости...
 
   При этих словах Дракула снова повернулся к гостям.
 
   - Ваша Светлость слушает? - спросил комендант.
   - Да, - резко ответил узник, и это "да", по звуку похожее на грохот металлического предмета, упавшего на пол, заставило юного флорентийца вздрогнуть.
   - Вот один из тех людей, кто прибыл к Вашей Светлости по поручению короля, - проговорил кастелян и указал на Джулиано.
 
   Ученик придворного живописца поспешно поклонился, надеясь, что узник не найдёт повода придраться, ведь в тех историях, которые Джулиано старательно собирал перед отъездом в Вышеград, Дракула часто придирался к людям, и эти придирки всегда оборачивались бедой. "Хоть бы всё обошлось", - подумал флорентиец и, выпрямляясь после поклона, быстро скрестил указательный и средний пальцы на обеих руках, чтобы отвести от себя неприятности.
 
   - Мне рассказать, в чём состоит королевское поручение, или Ваша Светлость желает узнать всё от самого посланца? - меж тем спросил комендант у узника.
 
   Дракула деланно зевнул, посмотрел на своего тюремщика и произнёс:
   - Я вижу, ты вздумал сыграть со мной шутку. Решил подарить мне надежду на освобождение, а затем отобрать? Задумка неплохая, но ты совершил несколько ошибок. Во-первых, тебе следовало вести себя почтительно, а не как всегда. Во-вторых, ты тянешь время неискусно. Сказал бы, к примеру, что желаешь меня порадовать, или что моя жизнь, возможно, изменится, но ты почти сразу перешёл к сути дела - сказал про посланца. Наконец, в-третьих, посланца следовало придержать за дверями, потому что вид у него неподходящий. Если б мой венценосный кузен Матьяш решил прервать моё заточение, он не стал бы посылать ко мне какого-то мальчишку.
 
   Джулиано вмиг позабыл о страхе, потому что очень обиделся. Он ничего не сказал, но Дракула и так заметил эту перемену настроения. Узник, сам находясь в тени, прекрасно видел своих гостей, освещённых светом из окна - ни одно даже мелкое движение губ или глаз не оставалось незамеченным. А вот флорентиец видел лишь то, что узник протянул к нему руку и поманил.
 
   - Подойди, посланец, - Дракула произнёс последнее слово с явной издёвкой.
 
   Джулиано, по-прежнему чувствуя возмущение, а не страх, сделал несколько шагов вперёд и нарочно встал так, чтобы видеть ослепительное голубое небо лишь краешком глаза и получить возможность лучше разглядеть собеседника. Флорентиец заметил две поперечные морщины на лбу, чёрные брови и прищуренные глаза. Увидел усы, кончики которых заворачивались вверх, чуть выпяченную нижнюю губу и, наконец, хорошо очерченные скулы. Его Светлость выглядел лет на пятьдесят или чуть меньше - возраст довольно преклонный. В черноте усов, как и в волосах, проглядывала седина. Под глазами наметились мешки. Лицо казалось осунувшимся и пожелтевшим.
 
   Теперь стало возможным разглядеть и одежду узника - простой коричневый кафтан из шерстяной ткани, перетянутый кожаным ремнём с железной пряжкой. Этого следовало ожидать. С чего бы королю Матьяшу тратить деньги, чтобы одевать злодея и изменника в парчу и золото! Однако небогатый кафтан стал в глазах Джулиано той деталью, благодаря которой морщины на лице Дракулы и седина в волосах сложились в новую картину. Существенным вкладом в получившийся образ стала и согбенная спина, на которую флорентиец обратил внимание ещё давно - сразу, как разглядел тёмную фигуру на фоне витража.
 
   "Ха! - подумал ученик придворного живописца. - А ведь спина-то говорит сама за себя! Где гордая осанка, присущая сильным мира сего? Её нет! Уже нет! Пускай этот человек и показывает спесь, но он уже не тот Дракула, каким был, когда сидел на троне!"
 
   Теперь, когда яркий свет не слепил глаза, Джулиано смог разглядеть и тот вид, который открывался из окна. Это была великолепная панорама Дуная и окрестных гор - серебряная река в окружении лесистых вершин, чуть подёрнутых зелёной дымкой весенней листвы, а за ними виднелись лазурные дали и бескрайнее голубое небо. Должно быть, созерцание вида сделалось любимым занятием узника, но толстые прутья решётки, установленной с внешней стороны окна, несомненно, портили впечатление.
 
   "Вот что я изобразил бы на портрете, если б рисовать поручили мне, а не учителю, - продолжал мысленно злорадствовать флорентиец. - Престарелый злодей, одетый в простую одежду, грустно сидит возле окна и смотрит на мир сквозь решётку".
 
   Однако Дракула совсем не выглядел грустным. Он криво улыбнулся и спросил:
   - Ну, что? Вблизи я не так страшен, как издали? Почему ты молчишь, юнец?
   - Ваша Светлость, я... - пробормотал Джулиано, поняв, что никогда не осмелится высказать узнику даже часть того, о чём успел сейчас подумать.
   - Итак, тебя прислал Матьяш?
   - Да, Ваша Светлость, - юноша запнулся. - То есть, не меня, а моего учителя.
   - Учителя? И чему же твой учитель тебя учит?
   - Живописи, Ваша Светлость.
   - Выходит, мой кузен Матьяш прислал ко мне живописца?
   - Да, Ваша Светлость.
   - Занятно, - узник нахмурился. - Моему кузену захотелось получить мой портрет. А зачем? Если Матьяш забыл моё лицо, так пусть сам приедет и посмотрит! - последние слова во фразе прозвучали очень громко. Это был почти крик.
 
   Молодой флорентиец не знал, что ответить. Он оглянулся на коменданта в поисках подсказки и увидел, что тот остался невозмутимым, и лишь в глазах светятся весёлые искорки. Наверное, тюремщика всё происходящее очень забавляло.
 
   Весёлость коменданта заметил и Дракула, после чего сразу успокоился и непринуждённо произнёс.
   - Я забыл спросить, как здоровье моего кузена.
   - Его Величество здоров, - ответил Джулиано.
   - И он всё так же любит сливы, как это было двенадцать лет назад?