Все слышали анекдот - гулять гуляй, а за ограду не выходи? А в жизни еще и покруче бывает...

Дорога от электрички до родного дома - километра три. Можно подъехать и автобусом, но Саня, в душе поэт, любит пройтись пешком. Места ведь живописнейшие, красота, благодать. Дорога пролегает мимо озера, дальше овраг, мостик в три бревна, справа погост деревенский, чуть дальше - старая полуразрушенная церковь. Саня любит в нее зайти, посмотреть на остатки фресок, постоять под высокими сводами, подумать о вечном.
Однажды поехал он в конце лета, да не рассчитал время, когда вышел из электрички - уже шло к полуночи, темень беспросветная. Ну да ладно, дорога знакомая. Но тут пошел дождь, да не просто дождь, а ливень, да еще с грозой! Молнии сверкают, дождь холодный, под ногами захлюпало. Ничего, думает Саня, сейчас до церкви доберусь, там и пережду. Благо с собой термос с горячим чаем, продукты, литровая бутылка водки. И ходу, значит, прибавляет, чтобы совсем не промокнуть.Вот уже в свете молний заметил оградки погоста.  Дошел до мостика, вот-вот и церковь. Да только мостик был скользкий, а Саня сильно торопился... В общем, шлепнулся он в овраг и съехал по мокрой глине до самого дна. Выбрался весь в глине и пошел в церковь.
Подходит к церкви, а там что-то светится. Заглянул, видит - горит костерок, а вокруг него четверо мужичков бомжового вида сидят, а в углу лопаты поблескивают. Все ясно, значит, эти ребята зарабатывают копанием могил на погосте. И решил тогда Саня явить себя обществу. Тем более имея при себа такой аргумент для знакомства, как бутылка водки.
И вошел он в круг света, сделал дружелюбное выражение сквозь слой глины, да и говорит:
- Приветствую вас, добрые люди, позвольте у вашего костра обогреться, а то холодно там, продрог весь.
Мужики повернулись, в глазах испуг, волосы на головах зашевелились, один вообще стал с ящика на пол сползать.
Видит Саня - что-то не то, и говорит тогда:
- Да вы не бойтесь мужики, я со своим, - и достает бутылку водки. - Я только до первых петухов посижу от силы и пойду домой, а то дождь и сыро.

И тут один из мужичков, то ли самый старший, то ли самый смелый, подхватился, истово осеняя крестом то себя, то Саню, прохрипел:
- Что ж ты, гад, откопался-то?!