Вот это да! Такого мне еще не попадалось! Копирую.

Токкинский геологоразведочный отряд Беркакитской ГРП базировался на озере Большое Токко в Якутии. Место уникальное и занесено во всевозможные справочники и энциклопедии. Озеро Большое Токко, среди тысяч озер Якутии, уникальное, как по своей площади, так и глубине. Девственная природа, нетронутые запасы дичи, ягод, рыбы, грибов… Рай для охотника, рыбака и просто человека, любящего тишину и покой.
Есть в этом месте аэродром, памятник истории мало кому известный. Пытаясь разобраться, что к чему, я нашел сведения, что этот аэродром из серии АлСиба – Аляско Сибирской воздушной магистрали. Серия этих аэродромов была создано для перегона самолетов по лэнд-лизу во время Великой Отечественной войны с Аляски до Хабаровска и дальше на линию фронта. Сдан в эксплуатацию он был (по документам) в 1944 году. Построен зэками и практически на их костях. Конструкция взлетки поражает огромным вложением труда. Состоит она из лиственничных плах, чурок, колод вертикально забитых или закопанных в землю. Ширина взлетки около 50 метров, длинна около 300 метров. Поверху этой полосы была растянута металлическая сетка, которая потом была залита гудроном или чем-то напоминающим аэродромную смолу. Взлетная полоса была сделана настолько капитально в условиях вечной мерзлоты, что как минимум в 1985 году она точно работала, принимая наши АН-2 и вертолеты. Может работает и сейчас. Недалеко от аэродрома стоял поселок бывших его обитателей. Стояла там и законсервированная техника – трактора ИС ( Иосиф Сталин) на колодках, смазанные и готовые к работе. Можете себе представить масштабность такого сооружения, к которому со стороны Охотского моря было около 400 км, а со стороны Чульмана больше 300 км! Как туда доставили технику и людей во время войны?
Недалеко от аэродрома была могила. Простой холмик земли и табличка черного цвета, содранная явно с американского самолета. На ней было нацарапано всего три буквы. Не помню точно какие, но это явно было имя. То ли Roz, то ли Ruz… Кто и когда дал этой могиле имя Рузвельт, никто не помнил.
Кстати, по рассказам бывалых на этом аэродроме садился на дозаправку самолет с Рузвельтом, летевшим на Тегеранскую конференцию в 1943 году. Не знаю, откуда взялась такая басня, ведь по тем сведениям, что я нарыл в инете, полоса была сдана в эксплуатацию в 1944 году, а тегеранская конференция, как известно, состоялась в 1943.
Коллектив отряда, в основном, состоял из рубщиков и геофизиков. Дружные ребята, не первый день в тайге. Работали все отлично, выполняя свой план по деньгам и перевыполняя план по разведке месторождения. Почти со всеми я был знаком по общаге, когда парни выезжали на весеннюю распутицу или перед уходом в отпуск.
Знал я отлично и Борю Полевского, бригадира рубщиков, как отличного работника и заядлого охотника. Со своей уникальной собакой Варной он не давал шанса уйти, найденного по следу, соболю. С ружьем и собакой он не расставался никогда. И каково же было мое удивление, когда однажды утром я увидел Борю без ружья и без своего рабочего инструмента – топора. Варна неохотно плелась за ним.
На мой вопрос о причине столь необычной экипировки, Боря ответил, что ему приснился Рузвельт, а работать надо, чтоб сделать задел на весеннюю распутицу. Что бы исключить возможность травмы, он не берет с собой ни ружья, ни топора. С этого объяснения я только понял, что это какое-то суеверье и, махнув Борису на прощанье, пошел по своим делам.
Вечером, придя с работы, увидел собрание рабочих перед избушками и Варну тупо лающую в одном направлении. Народ пытался её прогнать, бросая снежками, но она упорно подходила ближе к людям и лаяла.
- Что тут за цирк – спросил я у начальника отряда, тоже вышедшим посмотреть на этот шум.
- Да вот Варна прибежала без Бориса и лает, как сумасшедшая, в сторону дороги. Может хозяин там идет?
Тут я ему рассказал о нашей утренней встрече и при слове «Рузвельт» все дружно перестали гонять собаку и переглянулись. Потом, как-то быстро засобирались, похватали ружья, и пошли в сторону, куда лаяла Варна. Ничего не понимая, в знак солидарности, пошел и я.
Борю увидели издалека через километр. Поза у него была не естественной. Половина туловища с одной ногой торчала над землей, вторая нога уходила под землю в лужу. Посиневший от холода, он уже не мог двигаться. Добиться от него что-нибудь вразумительного, кроме слова «нога» тоже не удалось. Общими усилиями, с матами и криками, Борю удалось вырвать из лужи без сапога и с разорванной ногой. Ногу перебинтовали тем, что нашлось и потащили пострадавшего на базу.
Ближе к ночи, когда Полевского удалось отогреть, он рассказал нам, что возвращаясь с работы просто шагнул в лужу диаметром не больше полуметра. Нога нырнула по самые «не хочу» и заклинила в глубине между камнями. Вырвать её он не смог, так как вторая нога практически бездействовала. Представьте себе ситуацию, когда попа находиться ниже пятки опорной ноги. Можно этой ногой приподнять тело? Вот так получилось и у Бориса. Хорошо хоть ему собаку удалось прогнать и мы догадались, что она хочет.
На следующий день ближе к вечеру у пострадавшего поднялась температура больше 40. На завтра вызвали санрейс. «Аннушка» увезла больного на материк, у которого кроме травмы ноги оказалось воспаление легких. Но, слава Богу, вылечили, поставили на ноги.
Развести мужиков на откровенный разговор о Рузвельте удалось только после оттяжки возле бидона браги. Что тут греха таить, были такие грехи в нашей таежной жизни. Другого спиртного к нам не завозили, а то, что иногда привозили сами, выпивалось в первый же вечер.
Вот что я услышал. Если тебе присниться мужик в черном смокинге, что-то бормочущий на непонятном языке, то стопроцентно или заболеешь, или будет травма. Вариант обезопасить себя от судьбы, выбираешь сам, но это не поможет. Можешь пролежать весь день на нарах в палатке, ничего не делая, и всё равно обольешься кипятком из чайника (такой случай был) или ножом поранишься. То, что всем сниться одна и та же морда, открыл Петр Иванович, наш водитель, который нарисовал Рузвельта после сна. Абсолютно все узнали того, кому он хоть раз снился. Но это ещё не самое страшное в рассказах рабочих…
Самую жуть рассказал начальник отряда. Всем Рузвельт снился с расстояния. Просто старый седой мужик в черном смокинге, что-то лепечущий на не нашем языке, а начальнику он приснился молчащий, но приближающийся. Сначала корпус, потом лицо, потом глаз и потом зрачок. После такого сна наш шеф проснулся в холодном поту и дрожащий от страха. Вышел из избушки на мороз, покурил, пытаясь разобраться в своем состоянии. При попытке войти в дом на него опять нападал беспричинный страх, и приходилось еще топать и топать на морозе. Через несколько часов все прошло, но до утра уснуть не удалось.
Утром прибежали рабочие – повесился в своей палатке на верхней балке Колька Рябов. За два дня перед этим его привезли с материка вертолетом с «белкой» – белой горячкой. Точнее сказать привезли его полумертвого от двухнедельной пьянки, а «белка» хватанула его уже здесь. На столе лежала записка: «Сегодня у меня день рождения, а меня никто не поздравил. Теперь, когда вам будет исполняться 33 года, я буду приходить с того света и поздравлять вас». Жуть!
Второй раз, когда приснился приближающийся глаз Рузвельта, начальник уже сообразил что к чему и начал ночью бегать по избушкам и палаткам, поднимая рабочих. Кто послал его подальше и продолжал спать, а кто помогал проверять жилища. Всё было нормально. Все живы и здоровы. Но Вадим, водитель КрАЗа, всё- таки обратил внимание на ГАЗ-66, прибывший с ним днем по зимнику, с работающим двигателем и рванул на помощь. Даже не сообразив сразу что случилось, мы подбежали за ним. Угоревшего от выхлопных газов водителя вытащили чуть живого.
Произошло вот что. Останавливаясь ночевать на трассе зимой с работающим двигателем, водители ставят машины так, чтоб ветер сдувал выхлоп от кабины. Так поступил и наш водитель ГАЗ-66, не хотевший ночевать в палатке, но ночью ветер поменялся, и клубы смертоносных газов понеслись в сторону кабины. Получается, что спасти человека удалось благодаря Рузвельту.
В начале зимы Рузвельт приснился и мне. Так как впереди был выходной с баней, я не придал этому значения и не стал никому рассказывать. В бане у меня упала шапка с вешалки в бочку с таявшим льдом. Заметил я это поздно, когда шапку уже можно было выжимать. Не оденешь же такую на голову, да и до избушки было 150-200 метров. Прошелся без шапки. За пару минут мокрые волосы на голове превратились в сосульки на почти пятидесятиградусном морозе. Уже утром я почувствовал недомогание. Четыре дня провалялся в постели с температурой.
Рузвельт снился не всем заболевшим или травмированным. Люди иногда болели и без этих снов. Может человеческий организм, заранее предчувствуя болезнь, вытаскивал из мозга нашифрованную историю и пытался как-то предупредить? Тогда почему, судя по рисунку, Рузвельта узнали все?
Загадка.