Эту историю читала с интересом, теперь копирую, правда, пришлось выкинуть особо заковыристые выражения. Не берусь судить, насколько правда, но таланта автор не лишен.

Все помню как сейчас. Охраняли мы тогда группой из пятнадцати человек (это были остатки, если не сказать останки славного ОБР) один засекреченный, ..., объект. Двухэтажное здание, как кишка тянущееся по казахской степи на метров триста. Вокруг ограждение из колючки. Удаленность от ближайшего населенного пункта сто двадцать км. Уж не знаю, что там творили эти докторишки, но дело пахло жаренным с самого начала.
Было это поздней осенью. Черные пятна матушки земли, где ее обдувал постоянный ветер, еще можно был разглядеть, но в основном все было белым от свежего снега.
Мы дежурили по три часа. Пять стационарных постов, три пеших и одна мобильная группа – вечно дрыхнущий Талгат за баранкой нивы. Всю неделю мне счастливилось сидеть в тепле на проходной. Машины приходили редко, в основном питание и какого-нибудь четвероглазого умника из города, без которого лаборатория в подвале ну никак не могла обходиться.
Но однажды привезли типа – «Желательный №2». При встрече с ним, волосы встали по всему телу, как наэлектризованные, а ручка, которой я записывал входящих, выскальзывала из потных холодных пальцев.
Обычный УАЗ - таблетка с надписью - скорая,..., помощь приехала в девять десять утра. Я только заступил на дежурство и не успел толком-то проснуться. Ненавижу, когда меня называют совой, но это, братцы, так и есть.
Все было бы неплохо, только кортеж сопровождения меня напряг очень сильно. Это были два БТРа и четыре УАЗика по прозвищу «бобик», которые были до отказа набиты парнями в камуфле с полном вооружением. За сим следовало, что в «буханке» с зарешеченными тонированными окнами везли что-то серьезное. В чем я потом и убедился. Вышел главный из «белых халатов» и отдал честь одному из камуфлированных. Я собственными глазами это видел, тогда-то я и подумал – ни фига вы не врачи, вашу маму за ногу. Ни званий, ни отличительных знаков, ни какого черта не было на этих ребятах, но долбанный Аристарх (главный белых халат) отдал честь.
Все интересное было дальше. Из УАЗика скорой выгрузили тщедушного паренька, примотанного к креслу-каталке. На лице у мальчугана была повязка, и он мычал, как теленок. При всем при этом тот крендель крутил своей головой на триста восемьдесят и еще двадцать градусов сверху, будто она была на шарнирах, ....
Тогда я подумал - псих.
Эти камуфлированные о чем-то переговаривались шепотом с Аристархом, а парень все крутил и крутил своей башкой, будь она неладна. Я смотрел на него, будто завороженный, а тот все крутил и крутил. Тогда я был готов схватить свой АКМСУ и заорать на него, чтобы он прекратил мотать чаном, заорать на Аристарха, на камуфлированных ребят, которые старательно отводили взгляды от парнишки, а если этот малый не перестанет, то я размозжу его головенку очередью доброго свинца. Тогда, я действительно хотел это сделать.
А потом парень перестал. Он вдруг разом прекратил крутить головой и уставился на меня. Два огромных колодца черных глазниц одарили меня холодом, пронизывающим до глубины души.
Ребята, хочу вам сказать, что однажды я шел по трупам своих товарищей, а мой автомат, перегретый до ужаса, выплевывал последний магазин патронов. Я был один на один с самой старухой в балахоне и при косе, тогда мне было страшно. Но когда тот малыш, привязанный к креслу-каталке, взглянул на меня, я понял, что такое настоящий страх. Будь я немного позеленее, обязательно намочил бы штаны.
Этот урод таращился на меня до тех пор, пока я не вырубился. Сквозь помутнение рассудка я ощущал размытые очертания «белых халатов» копошащихся надо мной, черные глазищи, неотрывно провожающие меня, пока их не скрыли двери лифта, неприятно щекочущий вкус рвоты по всему горлу. А дальше пустота.
Когда я пришел в себя, я был в лазарете на втором этаже. Во мне была пустота, будто кто-то проделал в моей голове дырочку и все чувства высосал через трубочку. Доктор признался:
- И таки, да. Вы потеряли сознание, извините меня, облевали себя и обмочились. Там действительно был пациент нашей лаборатории. Желательный №2. Большего сказать не могу.
Я просил его только об одном, чтобы тот не рассказывал моим братьям по оружию. Я был первый в этой просьбе, но далеко не последний. Через неделю два парня из ночной смены попали в лазарет.
Еще через неделю один наш боец по имени Рустэм загремел на второй этаж после ночного обхода. И с ним дела обстояли хуже. Бедняга не помнил, где он, кто он и что с ним приключилось. Его должны были транспортировать в город, и мне повезло отправиться с ним в сопровождении. Я был рад покинуть это место недалеко от горы Саркатан, даже если нужно было встретиться с чертом. Эта встреча практически произошла той же ночью.
В три часа ночи мне достался 13 маршрут, и это не обсуждалось. Начальник смены, тертый калач по прозвищу Карп – двухметровый детина, сказал:
- Я сочувствую тебе, Диня.
Дело было вот в чем. Поползли слухи, что все случаи легкого помешательства у парней в лазарете и у Рустэма случились именно на это долбанном маршруте, именно с трех до шести утра.
Я оделся и бодрым шагом по хрустящему снегу пошел на обход. Все было в ту ночь неправильным. Не было луны, она, старая ..., должно быть, засиделась где-нибудь. Света фонарей, гирляндой развешенных, не хватало, чтобы разглядеть весь периметр здания. Даже чертова лямка автомата давила с удвоенной силой, будто пыталась врезаться мне в шею.
«Проклятый тринадцатый маршрут», - подумал я, когда один из фонарей устало подмигнул мне и потух, оставив меня в кромешной темноте.
Большой палец сам по себе опустил предохранитель, а руки просто срослись с автоматом.
Затем фонарь мигнул еще раз, и как мне тогда преждевременно показалось - к счастью, зажегся ярче прежнего.
Вот тут я и увидел его. Парня на кресле, ..., каталке. Только в этот раз он привязан к ней не был. Два черных колодца его глаз пожирали меня своей холодной пустотой, и признаюсь, им вполне удавалось. Парень поднялся с каталки и шагнул на встречу ко мне. Я шагнул назад и уперся спиной в стену, хотя секунду назад ее и в помине не было. Парень сделал еще один шаг ко мне, и я передернул затвор. Черноглазый усмехнулся, будто ему это и надо было и снова шагнул.
Мой рот был словно склеен китайским суперклеем, поэтому я не мог орать. По уставу нужно было предупредить окриком и шмальнуть в воздух, но эта тварь была очень близко ко мне. Еще один шаг и его грудь уперлась бы в ствол.
Автомат заговорил на родном мне языке, вселяя уверенность. А когда вспышки пропали, то я поседел на половину головы.
Там не было черноглазого парня. На белом снегу лежал Рустэм. Руки раскинуты, будто он хотел обнять ими всю землю. Он был практически голым, если не считать худого покрывала обвернутого вокруг тела.

- И таки, да. Вы потеряли сознание, извините меня, облевали себя и обмочились. Там действительно не было никакого парня в кресле каталке. Вы нашли Рустэма выпавшего из окна лазарета и замерзшего до вашего прихода. Вы не стреляли из автомата, а просто закричали дежурного. Приехал Талгат. После позвали нас. Большего сказать не могу.
Я выслушал доктора и, не став спорить с Карпом, согласился ехать домой.
Только даже по прошествии стольких лет, я отчетливо помню эти черные колодцы глаз и холодное послевкусие, ..........., рвоты.